Изгнание владыки - Страница 91

К оглавлению

91

К тому времени, о котором идет речь в нашем рассказе, человек нашел способы искусственно воспроизводить процесс метаморфизации пород для своих целей, причем длительность этого процесса была сведена к дням и неделям вместо тысячелетий. Стало возможным придавать любой горной породе до сих пор совершенно необычные для нее свойства. Например, известняку, песчанику или глине — твердость гранита, а граниту — прозрачность горного хрусталя. Гигантских ободьев-галерей было двенадцать, и они отстояли друг от друга на двадцать пять метров. Когда первая от входа в тоннель галерея заканчивала процесс на своем участке, гидромониторы успевали пройти породу дальше и удлинить тоннель. Галерея разбиралась, переносилась вперед, и начиналась метаморфизация нового участка.

Жара в тоннеле стояла невероятная. Он был наполнен прозрачным, как марево, туманом от испаряющейся воды гидромониторов. Конечно, туман был бы более густым и заметным даже наверху, в поселке, если бы не огромные вентиляторы, которые непрерывно всасывали горячий, влажный воздух, прогоняли через охлаждающие установки и возвращали его в тоннель сухим и более или менее прохладным.

— Какую галерею вы хотели бы посетить, Сергей Петрович? — спросил Садухин.

— На какой стадии сейчас работа шестой галереи? — ответил вопросом Лавров, становясь вместе со своими спутниками на центральный тоннельный эскалатор, понесший всех по дну шахты ко входу в тоннель.

Свод тоннеля терялся где-то вверху, в ярком свете фонарей. Дальше шла перспектива галерей, похожих на круглые внутренние ребра гигантской трубы. Люди казались песчинками перед творением рук своих.

— От первой до шестой галереи ведут охлаждение, — ответил Садухин. — Шестая, видите ли, только начинает его, а первая уже кончает. Завтра ее операторы перейдут в новую, у гидромониторного щита.

— Каков грунт?

— Глинистый сланец с прослойками известняка.

— Температура лавы?

— Тысяча двести пятьдесят градусов.

— Максимальное охлаждение ее?

— В глинистом сланце — тридцать пять ниже нуля, в известняке — минус сорок два.

Лавров со своими спутниками приблизился к первой галерее. Нижняя часть ее лежала перед ними, как порог высотой в несколько метров. Сквозь переднюю прозрачную стену видны были стоявшие внутри на полу разнообразные приборы и аппараты, в которые входили шланги и кабели, спускавшиеся с потолка. У щита управления оператор сосредоточенно наблюдал за показаниями приборов, держа руку на рубильнике.

Эскалатор понес Лаврова и его спутников дальше. Изредка появлялись на встречной движущейся ленте люди в скафандрах и приветственно поднимали руки.

— Посмотрим галерею номер восемь, — сказал Лавров. — Там расплав породы в разгаре, не так ли?

— Совершенно верно, Сергей Петрович…

— Вы давно здесь работаете, товарищ Садухин? Мне кажется, вас не было в мой прошлый приезд.

— Вы правы, Сергей Петрович. Я здесь всего четвертый месяц.

— А раньше вы где работали?

— Два года был начальником глубокой проходки на одной из шахт Среднего Урала. Там тоже проходка шла без креплений, одной метаморфизацией.

— Большой был диаметр проходки?

— Ну, сравнить нельзя с нашим, — улыбнулся Садухин. — Примерно то же, что бинокль перед трехметровым телескопом.

У галереи № 8 сошли с эскалатора. В пустом ободе гигантского колеса уходили вверх извивающиеся ленты движущихся лестниц и рельсы лифта.

Лавров выразил желание подняться в верхний сектор, сектор Дельта, этой галереи и стал на ступень эскалатора. Механическая лестница быстро понесла всех вверх. Применяясь к кривизне галереи, эскалатор приближался то к внутренней, то к внешней ее окружности.

Глава тридцать четвертая
Враг из недр

Сектор Дельта находился в верхней части тоннеля, там, где его закругленные стены переходили в свод. Поэтому потолок этого сектора был также слегка изогнут, а пол для удобства работы представлял несколько широких ступеней, вроде террас. На этих террасах разместились аппараты и механизмы, какие-то высокие снаряды на электрокарах, компрессоры с движущимися поршнями, бухты кабелей и проводов. Различной толщины и окраски шланги и кабели входили и выходили из аппаратов, поднимались до потолка и исчезали в нем, провода опутывали сложным кружевом приборы на стене. Среди них расположился щит управления, возле которого спиной к двери неподвижно стоял оператор в скафандре.

— Здравствуйте, товарищ Сеславина, — произнес Садухин, входя в помещение. — Как дела? Знакомьтесь… Сергей Петрович Лавров, заместитель министра… оператор метаморфизации инженер Сеславина Мира Антоновна…

За широкими стеклами шлема мелькнуло бледное девичье лицо с испуганными черными глазами и сейчас же отвернулось к приборам на щите управления.

— Посмотрите на магмоманометр, товарищ Садухин, — зазвенел под всеми шлемами тревожный голос девушки. — Я не понимаю, что с ним делается. Хорошо, что вы пришли. Я уж собиралась вызвать вас…

— Что случилось? — быстро спросил Садухин, приближаясь к прибору и пристально всматриваясь в него. — Ого! Давление двести девять и пять десятых. Черт возьми! Стрелка продолжает ползти вверх… Давление увеличивается…

— Когда начало повышаться давление? — с беспокойством спросил Кундин.

— Примерно час назад. Первые тридцать минут нарастание было едва заметно, потом оно стало быстро увеличиваться, а теперь — видите… Уже двести десять… при одинаковой температуре. Я понижаю напряжение тока! — решительно закончила Сеславина.

91