Изгнание владыки - Страница 98

Усталость одолевала, сон, как тяжелая глыба, опускался на сознание. Мелькнуло молодое розовощекое лицо Садухина с большими детскими глазами. Удивительно милое лицо… Его заслонило смуглое лицо Курилина. Странно, теперь, в полудремоте, Лавров увидел небольшой розовый рубец на его лбу под черными спадающими волосами, услышал какие-то неприятные нотки в ласковом, тихом голосе.

Курилин растворился в желтом тумане, и Лавров забылся, силясь что-то сказать внезапно появившемуся из тумана Кундину. Тогда Кундин начал стучать, грохотать и звать: «Сергей Петрович! Сергей Петрович!»

Отчаянным усилием воли Лавров раскрыл глаза и сел на кровати.

В дверь продолжали стучать, и голос Кундина настойчиво звал:

— Сергей Петрович! Сергей Петрович! Проснитесь! Срочная радиограмма из Москвы!

Сна как не бывало.

Через минуту лента радиограммы была в руках Лаврова. Она оказалась шифрованной.

— Пожалуйста, Григорий Семенович, вызовите сюда радиста с книгой шифров. А я пока оденусь и приведу себя в порядок. Который час?

— Семь тридцать.

— Батюшки! А я хотел в шесть быть уже в тоннеле. Забыл задать срок радиобудильнику.

— Не торопитесь, Сергей Петрович, — смущенно отводя глаза, говорил Кундин. — В тоннеле аварийные работы идут по графику. Лавовый поток ослаблен. Скопившаяся внизу лава почти вся размыта. Садухин занят своими тампонами. Как видите, все в порядке… если можно так выразиться… Ну, я пойду вызову к вам радиста.

Когда Лавров вышел из спальни, умытый и одетый, радист уже заканчивал расшифровку радиограммы, на столе был сервирован завтрак, и Кундин снимал со стенного конвейера кофейный термос.

Радист передал Лаврову листок с текстом, попрощался и ушел.

Лавров пробежал глазами радиограмму и воскликнул:

— Как же я мог об этом забыть! Скажите, Григорий Семенович, к вам сюда должен был прибыть некто Коновалов, Георгий Николаевич? Он здесь работает?

Кундин удивленно пожал плечами.

— Ну как же? — продолжал Лавров. — Вот и радиограмма об этом. Послушайте: «ВАР. Шахта номер шесть, замминистра Лаврову. Отстраните немедленно от работы Коновалова Георгия Николаевича. Установите строгий надзор за ним, подвергните домашнему аресту. Возвращаясь в Москву, предложите командиру вашей подводной лодки под его ответственность принять Коновалова и доставить в Москву. Мингосбез Татаринов, лейтенант Хинский».

— Коновалов? — с тем же недоумением переспросил Кундин. — Не понимаю. Никакого Коновалова у нас нет…

— Как же так? Сколько человек приехало к вам с «Полтавой» и «Щорсом»?

— Семь человек, но среди них нет никого с такой фамилией.

— Куда же он мог деваться с «Чапаева»? — задумчиво спросил Лавров, принимая от Кундина стакан кофе.

— Может быть, он высадился у соседней шахты шесть-бис или направился дальше, к шахте номер семь, — предположил Кундин, расправляясь с огромным бифштексом. — А в чем тут дело?

— Надо будет сейчас же ответить Хинскому. Сообщу ему и ваши соображения, — сказал Лавров, пропуская мимо ушей вопрос.

Он набросал радиограмму на листке из своей записной книжки, подписал и передал ее Кундину.

Быстро покончив с завтраком, Лавров и Кундин вышли из коттеджа. Кундин поспешил на радиостанцию, пообещав Лаврову догнать его у центральной башни. Лавров пошел дальше по улице, погруженный в раздумье, не обращая внимания на встречных и обгоняющих его людей.

— Доброе утро, товарищ Лавров! — окликнул его сзади знакомый голос.

Лавров оглянулся. Перед ним был Курилин — без шапки, с каким-то тяжелым пакетом в руках.

— Здравствуйте, товарищ Курилин! — ответил Лавров со смешанным чувством любопытства и недружелюбия. — Куда это вы так рано?

Подняв глаза, он мельком посмотрел на лоб Курилина и чуть не вскрикнул: под спадающей прядью черных волос виднелся небольшой розовый рубец!

Курилин пристально, не мигая, смотрел Лаврову в глаза и что-то говорил. Смущенный своим открытием, так странно совпавшим с виденным во сне, Лавров понял из слов Курилина лишь то, что он идет продолжать работу на морском дне.

— И что это вы несете с собой? — неожиданно для самого себя спросил Лавров и сейчас же подосадовал на свою нетактичность.

«Какое мне дело до этого?» — подумал он.

Но Курилин, спокойно глядя в глаза Лаврову, ответил:

— Кое-какие инструменты для работы, Сергей Петрович. Как дела в тоннеле?

— Ничего… — неохотно ответил Лавров. — Думаю, что все ограничится задержкой проходки на три-четыре дня. Прощайте, товарищ Курилин!

Он кивнул головой и повернулся, направляясь к башне.

— Прощайте, прощайте, товарищ Лавров! — послышался ему вдогонку голос Курилина с какой-то странной интонацией.

Эта интонация, чуть уловимая и уже знакомая, так поразила Лаврова, что он невольно обернулся. Но Курилин спокойно шагал, не оглядываясь, по направлению к порт-тоннелю, чуть склонившись набок под тяжестью своих инструментов.

«Дурацкие нервы! — с досадой подумал Лавров. — Переутомление, наверное…» И он зашагал быстрее.

* * *

Пройдя через раскрытые ворота в порт-тоннель и лавируя среди разбросанных повсюду грузов, Курилин добрался до выходной камеры. В гардеробной, небольшом боковом помещении камеры, он отыскал среди множества других свой металлический скафандр и медленно, не совсем уверенными движениями надел его. Потом, перейдя со своим пакетом в выходную камеру, нажал одну из кнопок на щите управления у наружной двери. Послышалось знакомое урчание поступающей в камеру воды. Выждав, пока камера наполнилась и насосы автоматически прекратили работу. Курилин нажал другую кнопку и через раскрывшуюся дверь вышел на дно океана.